Неточные совпадения
—
Новенькая? Где
новенькая? Maman, говорят,
новенькую привела! — послышались новые голоса, и в дортуаре появилась еще одна группа
девочек.
Улыбнулась Дуня, припала личиком к груди тут же сидевшей Дарьи Сергевны. Ровно мукá, побелела Анисья Терентьевна, задрожали у ней губы, засверкали глаза и запрыгали… Прости-прощай,
новенький домик с полным хозяйством!.. Прости-прощай, капитал на разживу! Дымом разлетаются заветные думы, но опытная в житейских делах мастерица виду не подала, что у ней нá сердце. Скрепя досаду, зачала было выхвалять перед Марком Данилычем Дунюшку: и разуму-то она острого, и такая
девочка понятливая, да такая умная.
Но не костюм, а лицо поразило
девочек в этой странной, необыкновенной
новенькой.
Тот тщательно выслушал ей грудь, сердце. Осмотрел горло, глаза, причем страшный предмет, испугавший на первых порах
девочку и оказавшийся докторской трубкой для выслушивания, теперь уже не страшил ее. Покончив с освидетельствованием
новенькой, Николай Николаевич сказал...
Всегда молчаливая, с книжкой в руках или с мечтательно устремленным вдаль взором
девочка невольно обращает на себя всеобщее внимание. Подруги любят ее за «тихость», начальство за безответность, даже сама «страшная Пашка» снисходительно относится к ней и «спускает» Дуне ее беззаветную привязанность к «тете Леле», принявшей вновь поступивших
новеньких младшеотделенок под свое покровительство. А всем хорошо известно, как недолюбливает Пашка горбунью…
Девочек было пятеро. Все они были приблизительно Дуниных лет или чуть постарше. Их лица, обращенные к Дуне, выражали самый неподдельный испуг при виде появившейся
новенькой.
— Вам нравится этот танец? Он называется «pas d'Espagne», его все нынче танцуют! Он — модный! — сказала
новенькая и обвела толпившихся вокруг нее
девочек своим сияющим взглядом.
— Полно тебе, Сидорова! Не тронь
новенькую! — вступилась беленькая, как снежинка, подросток-девочка лет тринадцати с черными, как коринки, глазами.
А вокруг нее носился чуть слышный шепот, точно жужжало сотни пчелок в июльский полдень.
Девочки, не разжимая ртов и не поднимая голов, быстро делились впечатлениями по поводу
новенькой...
—
Новенькая? — ткнув пальцем по направлению
девочки, кратко осведомился он.
И странное дело! Каждая из воспитанниц N-ского приюта, двух его старших отделений, по крайней мере, теснившихся вокруг
новенькой, чувствовала непреодолимое, жгучее желание в глубине сильно бьющегося сердечка быть избранной этой обаятельной
девочкой, этой барышней с головы до ног, игрой слепого случая попавшей в коричневые стены ремесленного учебного заведения.
— Слушай,
новенькая, — заговорила костлявая, — ты нас нечаянно накрыла, так уж и не выдавай. Никому не проговори, что здесь видала, а не то мы тебя… знаешь как! —
Девочка подняла кулачок и внушительно потрясла им перед лицом Дуни.
А на нее в свою очередь смотрели пять
девочек, жадно ловя в лице
новенькой получившиеся впечатления. Потом костлявая Васса с птичьим лицом и длинным носом проговорила...
— Займи
новенькую, Дорушка, — приказала тетя Леля
девочке, а сама отправилась снова в залу.
— Оставьте ее, — раздался несколько властный голос моей соседки, той самой бледной
девочки, которую классная дама назвала княжной Джавахой. — Хохлушка она или цыганка, не все ли равно?.. Ты — глупая хохотунья, Бельская, и больше ничего, — прибавила она сердито, обращаясь к толстенькой блондинке. — Марш по местам!
Новенькой надо заниматься.
Постоянные посетители приема, увидя незнакомую
девочку между всегдашними дежурными, спрашивали фрейлейн —
новенькая ли я. Получив утвердительный ответ, они сочувственно-ласково улыбались мне.
Француз отпустил на место
девочку, читавшую ему все ту же басню, и, переговорив с классной дамой по поводу «
новенькой», вызвал наконец и меня, велев прочесть по книге.
— Mademoiselle, — обратилась Maman к даме в синем платье, — вы займетесь
новенькой. — Затем, обращаясь к Анне Фоминишне, она сказала: — Пойдемте, Аннет, пусть
девочка познакомится с товарками.
— Джаваха, Ниночка Джаваха желает изображать покровительницу
новенькой… — зашумели
девочки. — Бельская, слышишь? Попробуй-ка «нападать», — поддразнивали они Бельскую.
— Барышни! — произнес господин Орлик, — я привел вам новую товарку, m-lle Татьяну Стогунцеву. Прошу любить и жаловать. Маргарита Вронская, вы, как самая старшая из
девочек, возьмите
новенькую под свое покровительство. Надеюсь, вы поможете приучить ее к нашим требованиям и порядкам. A теперь я пойду уснуть с дороги, a вы познакомьтесь с вашей новой подругой, барышни, и расскажите ей все, что требуется от вас в пансионе.
Эти двое были: горбатенькая Карлуша и Ярош, которые решительно не могли и не желали находить
новенькую доброй и сердечной
девочкой.
Маргарита была действительно прехорошенькая. Тонкое личико, точеный носик с горбинкой и ласковые голубые глаза притягивали к ней каждого, кто ни взглянет на
девочку. Тасе она понравилась больше других. К тому же она не дразнила Тасю накануне и теперь обращалась с ней так, точно ничего не происходило между
новенькой и остальными.
Те, растроганные словами Дуси, пообещали ей не задевать Тасю и не дразнить ее. Только Ярышка и горбатенькая Карлуша — две закадычные подруги — не дали этого обещания, зная заранее, что не в силах сдержать его.
Новенькая не пришлась по сердцу обеим
девочкам.
Новенькая отвечала застенчиво, стесняясь и конфузясь всей этой незнакомой толпы веселых и крикливых
девочек. Я уже хотела идти ей на выручку, как m-lle Арно неожиданно окликнула меня, приказав взять
девочку на мое попечение.
— Вы не обращайте внимания на них, у нас принято «травить
новеньких»… Глупые
девочки, потом они отстанут, когда вы привыкнете…
Но несмотря на всю важность повторения «физикантского» урока,
девочки никак не могли себе отказать в удовольствии проследить за экзаменационными ответами
новенькой, которая с каждой минутой овладевала все большим вниманием класса.
Полное спокойствие воцарилось в классе. Директриса приблизилась к первым скамейкам, все еще не выпуская руку
новенькой, и заговорила, обращаясь к
девочкам...
Директриса ласково кивнула
девочкам и покинула класс. Таисия Павловна вышла проводить ее в коридор.
Новенькая стояла одна посреди комнаты, большая, мешковатая, с огромными красными руками, некрасиво повисшими вдоль тела, в своем коротком, куцем платье, и прежними спокойными, нимало не оробевшими глазами, оглядывала своих будущих однокашниц.